Вчера по пути из Владикавказа в Москву Александр Коц сам рассказал, как был ранен. Вот его монолог:

- Мы ехали в Цхинвали на БТРе командующего 58-й армией, в колонне из 30 боевых машин, чтобы разблокировать окруженных в Южной Осетии российских миротворцев и журналистов. Въезжали в Цхинвали с юга. Основная Зарская дорога немилосердно обстреливалась. И мы решили идти по другой дороге, через лес. Вдруг я увидел у подбитого танка двух грузин. Потом пригляделся: за каждым столбом - грузины, с автоматами, пулеметами. Сказал сидящему рядом бойцу: "Грузины". Он истошно закричал: "Грузины!" Колонна остановилась.

"К машинам!" - крикнул командующий. Мы подбежали к БТРу, но тут началась пальба. Упали между БТРом и "уазиком". Я услышал, как трещат стекла "уазика", понял, что стреляют по нам. Вместе со Сладковым, спецкором телеканала "Вести", его оператором и еще двумя журналистами побежали к бетонному забору. Все это происходило уже на улицах Цхинвали. Упали. "Ой, я ранен! - крикнул оператор. - Рука немеет". У него было сквозное ранение в плечо.

Грузины сразу зажгли две наши БМП. Стреляли отовсюду, падали люди, наши и грузины. Бой шел в десяти метрах друг от друга, расстреливали в упор. Потом колонна стала разъезжаться в разные стороны, растянувшись километра на полтора. Мы решили бежать в обратную сторону за отъезжавшим БТРом, в сторону от города. Впереди бежал генерал. Смотрю, он исчез в дымке. В эту секунду взорвался БТР, к которому мы бежали. На меня выскакивает грузин.

Я кричу ему: "Я журналист!" Он кричит: "А я киллер!" И палит по мне метров с восьми. Мне показалось, из автомата. Но Витя Сокирко потом сказал, что это был гранатомет. Я почувствовал сильный удар в руку, свалился. Жду, когда он будет в спину добивать. А он не добивает. Поворачиваю голову, а он лежит мертвый. С нами был майор, вот он его завалил. Так мы впятером и лежали, уткнувшись в землю, изображали трупы: я, Витя, два бойца и этот майор. Майора потом сильно ранило - в голову и перебило колено.

Вот так мы лежим. Лежим с Витей лицом к лицу. Говорю: "Витя, я истекаю кровью". Витя очень спокойным голосом: "Держись, все будет нормально". Потом кто-то кинул в нас гранату метрах в трех. Она взорвалась. Раненый майор и его застрелил. Пальба со всех сторон. Спрашиваю Витю: "Ты был в таких переделках?" Он опять очень спокойно: "Нет, в таких не был, но все будет нормально. Главное - лежи, не шевелись, попробуй перетянуть руку".

Я перехватил ее другой рукой. Я чувствую, что сильно вытекает кровь. Рука сначала онемела, потом начало жечь. Потом мне все стало по х... Потом кто-то из снайперов стал стрелять над нашими головами. Потом стрельба начала удаляться. Продолжаем лежать. Я говорю Вите: "Витя, мне сейчас будет трындец". Витя говорит: "Надо что-то делать". Выскакивает и бежит наперерез подбитой бээмпэшке, которая тащилась из города. Кричит: "Остановитесь, тут раненые".

БМП проехала мимо и не остановилась. Но тут же подъехала еще одна БМП. Эта остановилась. Стали грузить майора, он очень тяжелый.

А я не могу подняться. Витя говорит: "Саня, соберись, надо в нее запрыгнуть". Потом мы забрались в БМП и выехали из опасной зоны. Там солдатики меня перевязали. А майор, который спас мне жизнь, до госпиталя не доехал. Он умер.

В госпитале мне сказали, что из тридцати машин, которые были в колонне, из Цхинвали вышли пять. Но это я подтвердить не могу.